ВИДЕОРЕПОРТАЖ: самая большая проблема – это многократная дефростация нереализованной рыбы в торговых сетях

Оксана Галькевич: Есть хорошие новости, уважаемые друзья. Наша с вами страна занимает четвертое место по количеству выловленной рыбы в мире. В прошлом году, например, улов составил рекордные 4,7 миллиона тонн. В этом году, как ожидается, он тоже будет весьма неплохим. Вот хотелось бы, знаете, чтобы вслед за количественными параметрами подтягивалось как-то и качество рыбы на наших прилавках.

Константин Чуриков: А также ее цена чтобы устраивала большинство.

Оксана Галькевич: И цена тоже.

Константин Чуриков: Прямо сейчас начинаем SMS-опрос: вас устраивает качество рыбы на российских прилавках? Пожалуйста, отвечайте "да" или "нет" – 3443, в начале буквы "ОТР". Это для участия в SMS-опросе, а также для каких-то еще размышлений. Эсэмэски бесплатные. Можно позвонить в студию: 8-800-222-00-14. Звонок бесплатный.

Тем более что рядом с нами Илья Шестаков – заместитель министра сельского хозяйства Российской Федерации, руководитель Федерального агентства по рыболовству. Илья Васильевич, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Илья Шестаков: Добрый день.

Константин Чуриков: Вас-то нам и надо, потому что четверг – рыбный день. И вообще мы и наши зрители – мы очень любим о рыбе поговорить. И главный вопрос: почему на прилавках рыба не той свежести? Вместо свежезамороженной и охлажденной рыбы мы видим какую-то свежеразмороженную очень часто, вот здесь во всяком случае, в европейской части России.

Илья Шестаков: Давайте на самом деле, во-первых, определимся… И не на всех прилавках, конечно. Такие случаи есть. Но, безусловно, мы тоже видим, что качество рыбной продукции, которая продается здесь, в Центральном регионе, конечно, оставляет желать лучшего по многим торговым сетям и по многим торговым точкам. При этом, конечно, основная проблема – это дефростация по несколько раз. То есть, по сути дела, рыба размораживается, потом в случае нереализации опять замораживается. И этот круг может составлять от пяти до шести раз.

Оксана Галькевич: А мы не знали.

Илья Шестаков: И это на самом деле самая большая проблема, с которой необходимо бороться. Именно то, что происходит в сетях… Но это не только сети, конечно. По сути дела, грешат… Ну, сети грешат этим, но, конечно, и качество доставки еще уловов, а особенно с Дальнего Востока. Понятно, что даже несмотря на ту работу, которую мы проводим, сейчас железнодорожным транспортом рыба доставляется в течение 7–8 дней. И ведется эксперимент по отслеживанию именно температурного режима доставки рыбы в вагонах. Все равно есть устаревшие рефрижераторные секции. Вы знаете, это такие старые вагонные холодильники, в целом износ уже достаточно большой. И конечно, поддерживать там температурный режим заданный достаточно сложно.

Оксана Галькевич: Так, простите, если они не соответствуют техническим требованиям, почему они до сих пор на ходу, почему они используются?

Илья Шестаков: На самом деле они соответствуют техническим требованиям, которые предъявляет к ним железная дорога, и предъявляются именно с точки зрения вопросов безопасности. А с точки зрения температурного режима не все они соответствуют, поскольку понятно, что… Ну, особенно понятно, что летом эта ситуация наиболее явно вырисовывается, потому что действительно во время каких-то перестоев на станциях во время следования, конечно, происходит нагревание. И зачастую мы наблюдаем просто, что рыба, которая возле стенок этих вагонов, она приходит не всегда с заданной температурой. Ее на самом деле контролирует Россельхознадзор, и очень много рыбы отбраковывается, которая приходит с недолжным температурным режимом.

Константин Чуриков: Извините, если рыба замораживается, размораживается, потом еще раз повторяется этот цикл, она же уже становится опасной для здоровья, наверное.

Илья Шестаков: В том числе, в том числе. И это вопрос, за которым необходимо следить. Сейчас принят технический регламент на рыбу и рыбную продукцию. И здесь очень важно, что дефростация может быть… В техническом регламенте четко сейчас прописано, что дефростация может осуществляться только один раз. Соответственно, теперь просто нужно следить за исполнением этого технического регламента.

Оксана Галькевич: Илья Васильевич, вы когда сказали: "Ну конечно, не на всех прилавках", – мы с вами совершенно согласны. Но, знаете, сейчас век социальных сетей, и вспоминаются картинки из социальных сетей. Там люди в Португалии, в Турции, на каком-нибудь рыбном рынке селфи – смотрите! И хештеги: "Какая красота!", "Какая вкуснота!", "Все свежее!", "Все вау!". Из наших российских магазинов или с наших рынков не помню ни одного такого селфи.

Константин Чуриков: Селфи совсем другие.

Оксана Галькевич: Что говорит, что это не совсем наша тема. С качеством рыбы есть проблемы. Вы знаете, нам очень много телезрителей именно об этом пишут, причем вся страна абсолютно. Вот Омская область: "Качество рыбы ужасное! Уже перестали просто брать". Тверь: "Рыба ужасная! Хуже "Боярышника". Ну, мы просто тут говорили полчаса назад…

Константин Чуриков: Ну, это вы уже, пожалуйста, не обобщайте!

Оксана Галькевич: "Можно отравиться. Где только такую вылавливают?" Ивановская область пишет: "Когда же наконец мы будем есть натуральную вкусную нашу российскую рыбку?" А правда, мы же об импортозамещении постоянно говорим.

Илья Шестаков: Ну, с точки зрения импортозамещения и с точки зрения объемов предложения, отечественной рыбы сейчас 80% на рынке. А 20% – это импортная рыба, в основном которую мы либо не вылавливаем в наших водах, либо которую вылавливаем недостаточно, либо которую не производим в аквакультуре. И по сути дела-то, действительно, в таких регионах очень важно, чтобы местная рыба была представлена на рынке. Мы по-любому, все равно будем везти замороженную рыбу с Дальнего Востока, потому что любая рыба, перевезенная авиатранспортом, понятно, будет дорогая и доступна только уже непосредственно в ресторанах или в каких-то дорогих торговых супермаркетах.

Константин Чуриков: Но у нас есть еще моря на Севере, у нас есть Черное море.

Илья Шестаков: Нет, с Севера везется на самом деле охлажденная рыба. Но у нас основная добыча просто все равно, массовая добыча – это Дальний Восток, это практически 70%. Из Северного бассейна везется охлажденная рыба, но все равно ее объем не такой большой, поскольку основная добыча там идет трески. То есть, по сути дела, направленность и сегмент достаточно узкий все равно.

Оксана Галькевич: Вы сказали, что 20% – это импортная рыба, которую мы либо не вылавливаем, либо недостаточно вылавливаем у себя. Вот что это за рыба, которую мы можем, в принципе, и сами производить, но недостаточно пока?

Илья Шестаков: Ну, производить – это я имею в виду по товарной аквакультуре.

Оксана Галькевич: Добывать.

Илья Шестаков: Это, безусловно, семга, атлантический лосось, которого мы производим недостаточно. До введения ответных мер мы импортировали порядка 120 тысяч тонн, в основном из Норвегии. Мы сами производим только 10 тысяч тонн. И это обусловлено в том числе нашими возможностями с точки зрения природно-климатической. Это атлантическая сельдь, это атлантическая скумбрия, поскольку эти виды рыб находятся уже в открытой части Мирового океана. И те возможности, те ключи, квоты, которые есть у Российской Федерации для вылова, они недостаточны для того, чтобы удовлетворить наши внутренние потребности.

Константин Чуриков: А что для этого делается, если у нас потребности больше? Квоты эти могут увеличиться для нас?

Илья Шестаков: Эти квоты невозможно увеличить. На это есть международное законодательство. И все страны, которые являются прибрежными к данным запасам, квоты распределены между ними. И в соответствии с этими квотами (естественно, мы соблюдаем международное законодательство) вылавливаем тот объем, который предусмотрен для российской стороны.

Оксана Галькевич: Давайте послушаем Брянск. Континентальная часть нашей страны, но тоже очень любит рыбу. Маргарита, здравствуйте.

Зритель: Да-да-да, здравствуйте. Я благодарна вашей передаче, вы рассматриваете очень хорошие, очень необходимые вопросы. По поводу… Алло?

Оксана Галькевич: Да-да-да, мы вас слышим, говорите.

Константин Чуриков: Слышим вас, говорите.

Зритель: По поводу рыбы. Мне кажется, люди, присутствующие у вас на передаче, хотелось бы, чтобы они спустились на землю с небес. Дело в том, что мы все время слушаем об уловах, о количестве. Простите, мы не видим рыбы, которую можно было бы кушать нам, нашим детям, внукам, и чтобы от этой рыбы действительно человек получал питательные вещества. А нам – дохлую, перемороженную, залежавшуюся рыбу! Иногда приносишь домой, а она расползлась уже, мякоть этой рыбы. И другой рыбы мы не видим. Один раз прошла у нас на прилавках, на рынке я видела – рыба ледяная, если вы знаете такой сорт рыбы.

Константин Чуриков: Вымирающий сорт рыбы, знаем, да.

Зритель: Да. Действительно сразу видно, что это каким-то образом прямо с улова он попал на прилавок. Но эта рыба была стоимостью 800 рублей килограмм. Это при том, что она была непотрошеная и с головой. Если мы это убираем дома, то уже будет стоимость килограмма не 800 рублей. Правильно? А покупательская способность разве есть у людей? Пенсионерам, на 8 тысяч которые живут, как купить эту рыбу? Она доступна? Нет.

Константин Чуриков: Маргарита, спасибо за ваш звонок. Насколько я знаю, насколько люди из рыбной отрасли объясняли раньше, что теперь у нас ледяная рыба вообще золотая. Это рыба для миллионеров, потому что ее запасы практически исчерпаны.

Илья Шестаков: На самом деле не совсем так. Просто в Советском Союзе у нас дотировалось, субсидировалось, по сути дела, рыболовство. Эта рыба водится в зоне Антарктики. То есть вы представляете, какие затраты надо произвести для того, чтобы ее, во-первых, там добыть, а во-вторых, чтобы ее транспортировать и доставить на нашу территорию. Поэтому, безусловно, сейчас она просто является совершенно другим объектом. Есть наша отечественная рыба, которая… Просто, на Дальнем Востоке сейчас стоимость рыбы минтай у рыбаков – 80 рублей за килограмм..

Константин Чуриков: Секунду, секунду, секунду! Вы заговорили о минтае. Я как раз хотел спросить. Тут разные опросы о том, какую рыбу люди чаще всего покупают у разных ритейлеров: семгу, форель, треску, пикшу, камбалу, сибас, дорадо. У меня всегда вопрос по поводу минтая. У нас объем его добычи очень большой. Это рыба номер один.

Илья Шестаков: Да.

Константин Чуриков: Но ее в таком объеме не покупают. Зачем мы столько добываем? Где вот это планирование разумное?

Илья Шестаков: Ну, во-первых, мы добываем эту рыбу и на самом деле огромный ее объем мы экспортируем. По сути дела, мы добываем 1 миллион 800 тысяч тонн. И где-то порядка 1 миллиона 400 тонн минтая мы экспортируем. И дальше на самом деле эта рыба расходится по многим мировым рынкам. Я считаю, что это тоже важная задача, в том числе…

Оксана Галькевич: То есть мы зарабатываем на ней?

Илья Шестаков: Конечно. Она водится у нас в водах, мы ее изымаем согласно нашим экологическим требованиям, то есть здесь проблем никаких нет. То, что у нее испорченный имидж, у минтая, с советского времени? Ну, это действительно так. С этим надо работать, это надо перебарывать. И по сути дела, мы сейчас на что рыбаков стимулируем? Чтобы они шли уже в индивидуальную заморозку – то есть, по сути дела, единичное филе, индивидуальная упаковка, чтобы для хозяйки было удобно. А там, кстати, и сроки хранения, и возможности по хранению другие.

Я понимаю, о чем люди говорят. Конечно, когда вы поставляете навалом 20 килограмм замороженной слипшейся этой рыбы, она даже при разморозке выглядит… Ее невозможно есть. Над этим, именно над тем, как ее реализовывать, действительно еще предстоит работать, в том числе и нашим компаниям. Конечно, компаниям, которые занимаются реализацией рыбы. Основная-то задача в реализации лежит на бизнесе.

Константин Чуриков: Подождите, а с ними-то кто должен работать? Их устраивает все как есть. Они получили рыбу, отгрузили рыбу. "А после меня хоть потоп!"

Илья Шестаков: Вот здесь как раз мы и делаем так, поскольку у нас есть большая проблема. Мы экспортируем и поставляем на рынок замороженное сырье в основном. Сейчас введен новый закон и новый механизм. За счет стимулирования, за счет выделения дополнительных квот компании будут строить новые рыбопромысловые суда, которые будут предусматривать именно производство продукции глубокой переработки, и новые рыбоперерабатывающие заводы. Уже сейчас строится 17 новых рыбопромысловых судов. И мы ожидаем, что где-то порядка 10 новых рыбоперерабатывающих заводов будет введено в строй в ближайшие 3–4 года.

Оксана Галькевич: Илья Васильевич, мы начали во здравие – сказали, что растут уловы, рекордные в прошлом году были, прекрасные, в этом году замечательные виды на урожай. А почему цены тогда растут? У нас телезрители спрашивают. Ну, раз мы такие молодцы, почему все дороже и дороже?

Илья Шестаков: Здесь надо разделить. Действительно, к сожалению, это факт. Мы должны разделить цены у рыбаков и цены, которые потребительские. Если мы говорим о ценах у рыбаков, то тоже там разноплановая динамика, но в целом снижение за 2017 год на 9%. Рост потребительских цен – практически на 1%. То есть так же, как в нефти и бензине, корреляции мы здесь не видим.

В чем, видимо, причина? Да в том, что большое количество посредников существует от рыбака от магазина. И проблема в том, что они зарабатывают там действительно… Ну, по сути дела, это сверхприбыль. Здесь есть все, мне кажется, возможности. И принят соответствующий закон "О торговле". Нужно просто следить за его исполнением. Очень сложно попасть в сети, очень сложно выдерживать все эти условия.

И честно еще могу сказать, что и рыбаки… Мы сейчас только идем к этому процессу – мы хотим, чтобы они напрямую работали с сетями. Они не заинтересованы напрямую работать с сетями. Им гораздо выгоднее отдать рыбу на берег и избавиться от этого груза дальнейшего, который, по сути дела, наверное, для них и не является специфическим.

Оксана Галькевич: Вот очень интересный момент. Но у нас есть сюжет, который мы должны сейчас посмотреть. Потом я вас спрошу о том, как выглядит вообще в принципе структура рыбной добычи в нашей стране и как это отличается от того, что было в советское время.

Давайте сейчас посмотрим сюжет из Алтайского края. Там заработала первая в регионе ферма по выращиванию осетра, ее в одиночку создал один из местных жителей.

СЮЖЕТ

Константин Чуриков: Когда нам рассказывают об этих фермах, возникает сразу вопрос: каково соотношение рыбы, которую вылавливают в диком виде, и рыбы на этих фермах?

Илья Шестаков: Пока на самом деле недостаточно. Мы сейчас производим порядка 200 тысяч тонн, а вылавливаем практически 4 миллиона 800 тонн. Ну, можно посчитать. Это чуть более 4%. Но объем на самом деле за последние два года значительно растет. И каждый год мы где-то прирастаем по 17–20%. Государство, кстати, стало оказывать поддержку таким проектам за счет субсидирования процентной ставки, за счет субсидирования на приобретение кормов. И в целом достаточно много появляется, конечно, не таких предприятий кустарного типа, а именно промышленных, индустриальных предприятий, крупных.

Оксана Галькевич: А вы знаете, у меня как раз вопрос, с этим связанный. В советское время была такая экономика больших форм, если говорить о рыбодобыче. В памяти какие-то большие рыболовецкие траулеры, которые бороздят просторы океанов и морей, добывают эту рыбу. Переработка там же, собственно сбыт. Экономика больших форм под контролем государства. А как это сейчас выглядит, структура?

Илья Шестаков: Сейчас это частные компании, которые занимаются выловом рыбы. У них есть квоты, которые закреплены за ними на историческом принципе. По сути дела, у них есть четкая перспектива. Они понимают, сколько времени у них есть для того, чтобы отбить в том числе и свои инвестиции. То есть государство им дало полную стабильность для того, чтобы они могли вкладывать, инвестировать и наращивать объемы вылова.

Оксана Галькевич: А в морских регионах, в приморских регионах, на Дальнем Востоке или у нас на Севере эти рыбаки самостоятельные, какая-то кооперация существует? Каждый ходит, добывает отдельно, а потом сдается, все это приобретается, перерабатывается и дальше до прилавка везется? То, что мы видим опять же во всем мире.

Илья Шестаков: Нет, на самом деле во всем мире практически (а мы работаем так же, как и во всем мире) есть крупные компании, которые ведут свою добычу, потом транспортируют эту рыбу, реализуют ее либо на экспорт, либо на внутренний рынок. Таких крупных компаний много. Но есть, конечно, и более мелкие компании, средние.

Константин Чуриков: Работает-то мы, как во всем мире, а рыба у нас все равно не та.

Леонид из Ивановской области хочет о чем-то спросить. Леонид, здравствуйте. Ваш вопрос главе Росрыболовства.

Зритель: Добрый вечер. Мне бы хотелось обратиться к вашему консультанту…

Константин Чуриков: Это не консультант, а это руководитель Росрыболовства.

Зритель: Руководитель, да, извините. Я очень много лет после техникума проработал рефмехаником, десятки раз был в Рыбниках, в Чуркино. Видел, сколько ходит секций по железной дороге, по всему Союзу. Десятки! У нас холодный состав собирали и в Чуркино, и в Рыбниках. Мы быстрее пассажирского шли. Тысячи тонн рыбы ходило по России, по Союзу.

Сейчас у меня вопросы такие. О какой рыбе можно говорить, о количестве и, тем более, о качестве, когда нет у нас ни рефдепо, весь рыболовецкий флот убит? Это вообще вопрос бессмысленный – о рыбе. У нас все убито!

Оксана Галькевич: Илья Васильевич, убито у нас все? Вот хотелось бы сразу понять.

Зритель: Это все лукавство, когда начинают говорить о качестве рыбы, "посредники виноваты". Я много лет все порты Советского Союза… Я проработал начальником рефрижераторной секции.

Константин Чуриков: Ну, понятно. Из серии "плавали, знаем". Понятно.

Оксана Галькевич: Леонид, давайте послушаем ответ Ильи Васильевича.

Илья Шестаков: На самом деле, уважаемые коллеги, если бы все было убито, то тогда бы наша рыба не поставлялась на экспорт, и ни Корея, ни Япония не покупали бы ее и не реализовывали бы на своем внутреннем рынке. Поэтому на самом деле ну нельзя так говорить. Здесь есть, конечно, нюансы, есть проблемы, но не такие глобальные.

Константин Чуриков: Если бы все было убито, вы бы к нам сегодня в студию не пришли.

Оксана Галькевич: Илья Васильевич, вы знаете, мне кажется… Вот вы обратили внимание – мы говорили в основном о морской рыбе, про речную-то практически и не поговорили. Так что вы, пожалуйста, приходите к нам еще. Видите, как активно? У нас портал чуть не сошел с ума от количества сообщений.

Константин Чуриков: А сейчас как раз с этого сумасшедшего портала итоги нашего опроса. Спрашивали: вас устраивает качество рыбы на прилавках? "Да" – ответили 6%. "Нет" – ответили 94%. Есть над чем работать нашему сегодняшнему гостю Илье Шестакову – это заместитель министра сельского хозяйства и руководитель Росрыболовства. Спасибо большое.

Илья Шестаков: Если бы мы отвечали за качество рыбы, мы бы над этим непременно работали. Спасибо.

Оксана Галькевич: Приходите к нам еще. Ну а мы с вами, уважаемые друзья, не прощаемся, вернемся через несколько минут в прямой эфир.

Источник: ОТР - Общественное Телевидение России